Начальная школа

Русский язык

Литература

История России

Всемирная история

Биология

ИСТОКИ ВОЙНЫ

Пятьдесят лет ушло на подготовку Европы к взрыву — и пяти дней оказалось достаточным, чтобы взорвать ее. Изучение того, как заготавливались подрывные средства, явившиеся основной причиной конфликта, лежит за пределами целей и содержания краткой истории Мировой войны. Иначе нам пришлось бы подробно углубиться в анализ влияния Пруссии на создание германского государства, в политические концепции Бисмарка, философские тенденции Германии и ее экономическое положение, то есть в совокупность факторов, превративших естественное стремление Германии к коммерческим целям в погоню за мировым господством. Нам пришлось бы также проанализировать тот пережиток средневековья, каким являлась Австро-Венгрия, понять ее сложную национальную проблему, искусственность ее правящих учреждений и то безграничное тщеславие, которое в своем безумии пыталось отсрочить неизбежный конец.

Подробнее...

ПРОТИВОСТОЯЩИЕ СИЛЫ

В борьбу народы вступили с условными взглядами и с системой XVIII века, лишь слегка претерпевшими изменения под влиянием событий XIX века. С политической точки зрения они считали, что предстоит состязание соперничающих друг с другом коалиций, основанных на традиционной системе дипломатических союзов. С военной же точки зрения они предполагали борьбу профессиональных армий. Хотя эти армии и распухли из-за принятой на континенте системы принудительных наборов, но все же борьба главным образом должна была вестись «солдатами» — а народ в массе, как зритель из амфитеатра, следил бы за успехами гладиаторов.

Германцы были ближе к истине, хотя истинное положение едва понималось одним-двумя проницательными непризнанными умами. Теория «нации с оружием» развилась в Германии в течение XIX столетия. Эта теория представляла народ скорее как резервуар, питающий армию подкреплениями, чем как мощную реку, поглощающую много притоков, причем армия является только одним из них. Их концепцией была «нация с оружием» — но не «нация в войне».

Подробнее...

ПЛАНЫ СТОРОН

В нашем обзоре преимущество по справедливости отдано плану Германии. И не только потому, что он явился пружиной, приведшей в движение маятник войны 1914 года, но и потому, что германский план (теперь это можно сказать с полной уверенностью) оказывал свое влияние и на последующий ход войны. Правда, начиная с осени 1914 года ход войны при взгляде со стороны может показаться лишь потрясающей «осадой» Центральных держав — представление, совершенно несовместимое с высказанной нами мыслью.

Представление о Германском альянсе как о побежденной стороне, хотя и верно с экономической точки зрения, предполагает также и потерю инициативы — а этому противоречит вся германская стратегия.

Хотя Германии не удалось провести в жизнь свой первоначальный план войны, все же он даже своим провалом продолжал влиять на общий ход последующих действий. Тактически большинство сражений смахивало на осадные операции — но стратегия войны на суше долго блуждала в потем-ках, не учитывая этих особенностей тактики и не решаясь принять их.

Подробнее...

1914 год — СХВАТКА

Германское вторжение во Францию подготавливалось настолько тщательно и должно было так планомерно развиваться, чтобы никакие непредвиденные задержки не смогли сорвать разработанного расписания действий. Железнодорожная сеть в Германии была создана под руководством и наблюдением военных органов. Контроль этот осуществлялся так жестко, что даже узкоколейку или незначительную ветку нельзя было проложить без согласия и одобрения начальника Генерального штаба. В результате число двойных колей, бегущих к западной границе, было доведено за время с 1870 по 1914 год с девяти до тринадцати.

6 августа началось грандиозное развертывание. Ежедневно 550 поездов пересекали мосты через Рейн. Всего 11 000 поездов перебросили к фронту 3 120 000 человек. В первые две недели войны через Гогенцоллернский мост в Кельне каждые десять минут проходил один поезд. Эти грандиозные железнодорожные переброски являли собой образец организованности. Но когда развертывание, закончившееся 17 августа, перешло в наступление, то трения, возникшие в ходе войны, вскоре обнаружили слабые стороны в работе германской военной машины и системы управления ею.

Подробнее...

Сцена 1. Марна: сражение, которого не было, но которое остановило прилив

Ни одно из сражений не вызывало столько споров, не служило источником для появления в короткое время обильной литературы, не пользовалось такой широкой известностью и не было сопряжено со столькими легендами, как Марнское. Кризис сентября 1914 года подготовил крушение германского плана войны и тем самым повернул колесо истории. Если верно (а в известной степени это так), что Германия проиграла войну в этом сражении, то естественно также появление многочисленных претензий на признание этого сражения победой Германии.

Первая из возникших легенд говорила, что Фош выиграл это сражение, втянув центр германцев в болота у Сен-Гонда. Даже сегодня эта легенда, совершенно не считаясь с фактами и датами сражения, все еще распространяется почтенными историками даже за пределами Франции.

Подробнее...

Сцена 2. Легендарное сражение — Танненберг

Подобно Марне, великая германская победа под Танненбергом является памятником не менее выдающимся ошибкам.

Первая и наиболее популярная из легенд рисует нам романтический образ отшельника-генерала, в годы своей отставки посвящавшего все свое время любимому коньку — разработке гигантской западни будущему вторжению русских, изыскивая тропинки сквозь болота и изучая глубину дна тех болот, которые должны были поглотить русские орды. Настала война — и он смог претворить свои мечты в жизнь.

Следующая легенда, возникшая тогда, когда за фигурой Гинденбурга выросла тень Людендорфа, говорила о мастерском плане вторых Канн, задуманном и продиктованном en route — в поезде, по дороге в Восточную Пруссию, когда Людендорф еще подыскивал себе номинального начальника. Увы, реальная история должна рассеять все эти легенды.

Подробнее...

Сцена 3. Человек, который показал фокус с армиями и остался без них — Лемберг

Никакой другой человек в Европе не работал на войну больше, чем Конрад фон Хетцендорф, начальник Генерального штаба австро-венгерской армии. Никто не превзошел его в активности. И судьба решила, что он первым из всех военных руководителей должен попасть в наибольшую беду в первом столкновении армий.

При этом он, возможно, являлся самым способным стратегом среди своих коллег. Мольтке, Жоффр и великий князь Николай были добросовестными пехотинцами, заметно различавшимися характером, но не темпом. Они были медлительны и медленно думали, тогда как у Конрада имелось живое мышление и способности для смелого маневра. Его стратегия совмещала дух художника с гибкостью акробата. Если его идеи были ограничены стенами военной школы XIX века, то они все же представляли ее лучшие плоды.

Подробнее...

Сцена 4. «Первый Ипр» — битва реальная и выдуманная

За девять месяцев с момента начала войны успело состояться два сражения на Ипре. Да и само «Первое сражение на Ипре», по сути, было двойным. По своему зарождению и ходу оно было тесно связано с борьбой, происходившей в то время вдоль Изера, между Ипром и морем. Но это сражение также обладало двойственной природой. Имело место сражение союзных войск, занимавших неглубокие траншеи перед Ипром. Был и другой бой, который разыгрывался в воображении двух главных командующих на стороне союзников — в их штаб-квартирах за Ипром. Последние сражались с тенями, в то время как первые защищались от суровых реалий. Редко когда вид с передовой и вид из мест далеко за линией фронта различались настолько — если подобное вообще когда-либо происходило.

Столкновение на Ипре последовало за попытками обхода, которые стали следствием возникновения безвыходного положения на Эне — но не было истинным его продолжением. В то время, пока Жоффр и Фош продолжали концентрироваться на ближайшем западном фланге немецкого рубежа во Франции и думать о следующем перехватывающем маневре, Фалькенгайн обратил внимание на Фландрию и планировал более широкий маневр — по сути, настолько широкий, насколько позволит береговая линия.

Подробнее...

1915 год — ЗАСТОЙ

Еще до конца 1914 года застой на Западном фронте стал ясен для всех правительств и Генеральных штабов враждующих сторон. Было ясно, что новые операции не приводят к решению, однако каждая сторона старалась найти свой выход из создавшегося положения. Реакция эта была различной как по форме, так и по характеру — в зависимости от силы, ума и предрасположений различных авторитетов. В Германии решающим было мнение Фалькенгайна. При знакомстве не только с критиками Фалькенгайна, но и с его личными работами создается впечатление, что ни это мнение, ни само руководство войсками, не отличались целеустремленностью, а сам Фалькенгайн не отдавал себе ясного отчета, что же именно надо делать.

Фалькенгайн, назначенный после отхода от Марны на место Мольтке, в основном как будто придерживался плана Шлиффена, ища решения на Западе. Но он не последовал рекомендуемому Шлиффеном способу — ослабить свой левый фланг с целью сосредоточить мощный кулак на решающем правом. Действительно, осенняя атака под Ипром была проведена главным образом сырыми, необстрелянными соединениями. Между тем уже закаленные в боях войска почти бездельничали, стоя между рекой Эн и Вогезами. Полковник Тренер, начальник полевых сообщений, правильно оценивал обстановку.

Подробнее...

Дарданеллы

Гигант, три корабля и боязнь насилия были основными факторами, втянувшими Турцию в войну против Британии — ее традиционного союзника. Гигантом был барон Маршаль фон Биберштейн, германский посол в Константинополе в течение 15 лет, вплоть до 1912 года. Для нации, на которую сильнейшее впечатление производила внешняя «представительность», крупная фигура Маршаль фон Биберштейна и его властные манеры являли собой живой образ растущей мощи Германии.

Возможно, только один человек был в состоянии более зрелой и уравновешенной силой британца противодействовать впечатлению, производимому в Турции Биберштейном. Этим человеком являлся Китченер. Любопытно, что он как будто даже хотел занять место английского посланника в Константинополе, но желание это не было удовлетворено. В эти критические годы британским посланником здесь был человек, лишенный требуемого авторитета и силы. К тому же в последние недели перед мировой войной его совершенно не было на месте, так как он уехал в отпуск.

Подробнее...

Сцена 2. Полоска между сушей и водой — высадка в Галлиполи 25 апреля 1915 года

Несмотря на ряд приведенных выше ошибок и глупостей, все же уместно спросить: оставалась ли возможность успеха, когда началась запоздалая атака Дарданелл сухопутными войсками?

Приговор истории положителен. Часть, если не все из возможностей, упущенных британцами, была восстановлена для них самими турками.

Приказы эти не были проведены в жизнь — частично это обязано протестам Лимана фон Сандерса, хотя Энвер-паша и говорит, что он не вмешивался в это дело. Но вероятнее всего это — результат инертности турок.

Подробнее...

Сцена 3. Газовое облако над Ипром

Солнце скрывалось за Ипром. Его весеннее ликование в этот день вдохнуло жизнь в вымерший город и в рассыпанные впереди его прикрывавшие город окопы. Месяц спустя Ипру суждено было стать развалинами, в лучах луны приобретавшими страшное величие огромного Колизея. Спустя три года Ипр будет представлять собой просто кучу нагроможденных обломков. Но в этот день 22 апреля 1915 года город был несколько мрачен — естественно мрачен, как город, покинутый почти всеми жителями, но впечатление это оглаживалось благоуханием весеннего яркого солнечного дня.

Когда благоухание это стало пропадать вместе с заходившим солнцем и даже орудия смолкли, вечерний покой разлился над местностью. Но покой этот был обманчив: это был пролог к дьявольскому действу под звуки органа и качание курильниц.

Подробнее...

Сцена 4. Нежеланная битва — Лоос (15 сентября 1915 года)

В начале сентября тыл французского фронта был переполнен слухами о крупном франко-британском наступлении.

Хотя настроение войск было напряженным, все же они были проникнуты радостной уверенностью в успешном исходе действий. В первый раз «новые армии» и территориалы должны были принять серьезное участие в задуманной операции и получить свое боевое крещение. Почти никто не сомневался, что совместному решительному и мощному удару британцев и французов удастся наконец покончить с застоем позиционной войны, уже целый год господствующей на фронте.

Резким контрастом к этому общему бодрому и уверенному настроению были настроения, царившие в штабах старших британских командиров.

Дело в том, что несчастное Лоосское наступление было предпринято вопреки мнению Хейга — человека, который в качестве командующего 1-й армией должен был это наступление проводить.

Подробнее...

1916 год — МЕРТВАЯ ХВАТКА

В 1914 году центр тяжести мировой войны лежал на Западном фронте, а в 1915 году он переместился на Восточный фронт, чтобы в 1916 году снова передвинуться обратно во Францию.

Хотя Антанта растратила часть своих сил в Салониках и Месопотамии, все же формирование новых войск в Англии и рост производства в ней же боеприпасов обещали дать необходимую мощь для новой, более масштабной попытки наконец-то покончить с позиционным окостенением. Были приняты меры, чтобы своевременно пополнять созданные новые дивизии. К концу 1915 года британские части во Франции благодаря появлению на фронте «армии Китченера» и территориальных соединений достигли численности в 36 дивизий. Хотя от принципа добровольности при зачислении на военную службу еще не совсем отказались, система ее была упорядочена, а ее рамки раздвинуты, охватив большинство нации. План развития вооруженных сил, проводимый с октября 1915 года под эгидой лорда Дерби, имел целью примирить требования армии с потребностями индустрии, призывая людей группами, по мере того как в них являлась нужда.

Подробнее...

Сцена 1. Верден

Трюизмом, не требующим доказательств, является тот факт, что война 1914–1918 годов перевернула само понятие о времени в военном смысле, в особенности представление о продолжительности боев. В течение многих тысяч лет сражение, как бы ни был велик его масштаб, длилось лишь часами. Так было в прошлом столетии, хотя отдельные сражения со времен Наполеоновских войн разрастались, захватывая даже целый день — например, Лейпциг или Геттисберг.

Русско-японская война внесла уже коренные изменения: здесь бои тянулись неделями. Когда разразилась Мировая война, обычной меркой сделались уже месяцы, так как бои перерождались в осады, хотя за это их не признавали сражениями и с научной точки зрения к ним так не подходили. Будем надеяться, что перемена эта временная — ведь количество еще не означает качества, а продолжительность приводит к неподвижности и нерешительности, что неизбежно становится отрицанием всякого военного искусства. Таким образом, и с точки зрения военной науки, и с точки зрения расхода человеческих жизней длительные сражения — безусловно плохие сражения.

Подробнее...

Сцена 2. Брусиловское наступление

5 июня 1916 года началось наступление на Восточном фронте, которому суждено было стать последним действительно крупным военным достижением России. Оно широко известно под названием «Брусиловского наступления». Наступление это имело вначале настолько разительный успех, что возродились радостные мечты о непреодолимом русском «паровом катке», который был величайшим и наиболее опасным заблуждением войны. Вместо этого конечный результат этого наступления явился предвестником гибели России, ее похоронным звоном. Наступление, парадоксальное по своим последствиям, являло еще большие парадоксы в своем развитии. Это — конгломерат обманчивых целей, ошибок, ведших к успеху, и успехов, ведших к поражению, которые отметили быть может наиболее неустойчивую войну в истории.

В начале 1915 года Антанта все свои надежды возлагала на Россию. К концу года рассчитывать на русскую армию было больше нельзя: разбитая и истощенная, она с трудом избежала полного разгрома, прибегнув к бесконечному отступлению. Когда Фалькенгайн повернул в 1916 году, чтобы приступить к атаке Вердена, он оставил Россию надломленной, но не сломленной. Россия с изумительной, хотя быть может, и искусственной, быстротой оправилась от поражения, и это позволило ей сорвать планы германцев на 1916 год.

Подробнее...

Сцена 3. Наступление на Сомме

Битва (ИЛИ, если выражаться стратегически более аккуратно, серия частных наступлений франко-британских армий) в Пикардии, начавшаяся 1 июля 1916 года, потребовала участия всех сил британцев на Западном фронте и той части сил французов, которая оказалась налицо после изнурительного напряжения и тягот долгого оборонительного «сражения» под Верденом. Кампания эта стала славой и вместе с тем кладбищем «армии Китченера» — тех граждан-добровольцев, которые, немедленно отозвавшись на клич, раздавшийся в 1914 году, образовали первую национальную британскую армию.

Наступление на Сомме берет свое начало от конференции союзного командования, состоявшейся 5 декабря 1915 года в Шантильи. Жоффр, оценивая обстановку, утверждал, что осенние наступления в Шампани и Артуа (включая Лоос) привели к «блестящим тактическим результатам», и приписывал плохой погоде, а частично временной нехватке боеприпасов, то обстоятельство, что не удалось развить этот тактический успех в стратегический.

Подробнее...

Сцена 4. Трудное детство танка

15 сентября 1916 года получил свое боевое крещение новый инструмент войны. Данным событием британская атака в этот день выделилась из общего наступления на Сомме, став одной из исторических вех войны 1914–1918 годов.

Эта атака была одной из немногих, при изучении которых для обнаружения достигнутых успехов не требуется карты крупного масштаба или увеличительного стекла. День этот знаменателен был и тем, что тень его легла на все будущее войны. И подобно тому, как день этот стал скорее вехой в истории войны, чем в истории операции на Сомме, он и в будущем останется яркой вехой в истории войн вообще.

Новое оружие изменило лицо войны, заменив мощным мотором слабые ноги человека, возродив применение брони как средства защиты и заменив ею кожу человека или закапывание его в землю. До этого боец не мог стрелять, если он хотел двигаться, и не мог двигаться, если он хотел оставаться укрытым.

Подробнее...

Сцена 5. Поглощенная Румыния

Румыния вступила в войну 27 августа 1916 года, а падение Бухареста, последовавшее 6 декабря 1916 года, ознаменовало фактическое прекращение ее участия в войне — и неуместность ликования, которым было встречено ее вступление в войну на стороне союзников. Кампания эта менее известна и изучена, чем другие кампании Мировой войны. Между тем она представляет собой особый интерес и заслуживает гораздо большего внимания, чем ей уделялось, так как в ней с особенной яркостью выявляются основная слабость союзников и сила германцев — зло, присущее коалиционной системе ведения войны по сравнению с сосредоточением усилий и экономией сил, вытекающими из единства управления.

Но не только в этом состоит поучительность Румынской кампании. Есть и другие уроки, имеющие большую практическую ценность, так как они легче поддаются использованию. Здесь выявилась обманчивость числа, вследствие чего сильно потрепанное изречение Наполеона: «Господь на стороне больших батальонов» получило в данном случае опровержение, основанное на принципе превосходства качества над количеством.

Подробнее...

Сцена 6. Захват Багдада

Вступление британцев в Багдад 11 марта 1917 года явилось событием, которое произвело большое впечатление на весь мир — как вследствие романтичности занятия знаменитого города «Тысяча и одной ночи», так и потому, что событие это явилось первым проблеском рассвета, осветившим тьму, которая тяготела над действиями союзников в течение всего 1916 года.

Если историческая дата, которую мы теперь имеем, потеряла блеск непосредственно, вызванного у общества впечатления и потускнела, показав, что военное достижение было не столь уж блестяще, как это тогда казалось, все же моральное значение и ценность этой даты не уменьшились.

Но давая оценку действиям тех, кто боролся и потерпел неудачу, следует осознать ключевую ошибку, лежащую в основе современного мнения: действия, которые привели к падению Багдада, в реальности были столь же обоснованны, как и те, что завершились сдачей Кута.

Подробнее...

Сцена 7. Поединок слепцов — Ютланд

Только раз за все четыре года войны британский Гранд-флит и германский Флот Открытого моря встретились в бою. Правильнее было бы сказать, что они мимоходом приветствовали друг друга салютом — но салют этот был громким и произвел большое впечатление, вдохновившее многих работников пера. Ни одно сражение во всей истории не вызывало впоследствии таких потоков чернил.

Днем 31 мая 1916 года флот, который был создан, чтобы оспаривать господство в море, наткнулся на флот, который владел этим господством на протяжении целых столетий. Ранним вечером оба эти величайших в мире флота, построились друг против друга, сошлись, разошлись, вновь сошлись и вновь разошлись. Затем их скрыла тьма ночи. И когда забрезжил рассвет «славного первого июня», в пустом море демонстрировал себя совершенно сбитый с толку Гранд-флит.

Подробнее...

1917 год — НАПРЯЖЕНИЕ УСИЛИЙ

Несмотря на провокации, не прекращавшиеся в течение двух лет со времени инцидента с «Лузитанией», президент Вильсон продолжал придерживаться своей политики нейтралитета. Хотя его чрезмерное терпение и возмущало многих американцев, оно, по крайней мере, сплотило общественное мнение Америки и убедило народ в необходимости вмешаться в войну. Все это время президент старался своими речами и при посредничестве полковника Хауза, своего неофициального посланника, найти общий язык для разговоров о таком мире, на которые согласились бы пойти враждовавшие стороны.

Но все его попытки были заранее обречены на неудачу, так как Вильсон не понимал разницы между психологией народа в состоянии войны с кем-либо и народа, целиком втянутого в войну. Вильсон все еще мыслил понятиями обычной традиционной войны — войны двух правительств, — между тем как борьба давно уже втянула в свою орбиту целые нации, от мала до велика. Примитивные инстинкты уже разгорелись и, по его собственному выражению, оказались прикованы к механизированной колеснице Марса.

Подробнее...

Сцена 1. Запнувшееся и парализованное наступление — Аррас, апрель 1917 года

9 апреля 1917 года британские армии во Франции начали то, что они считали последней и решающей кампанией Мировой войны. Для обыкновенного наблюдателя этот день выглядел счастливым контрастом всем предыдущим наступлениям. Однако и он оказался лишь миражем в бесплодной пустыне военных усилий.

Корни Аррасского наступления уходят глубоко в историю боев на Сомме в 1916 году. Стратегическая концепция этого наступления вытекала из Соммы, так как в связи с другими атаками, мертворожденными или безвременно погибшими, намеченными на весну 1917 года, это была попытка сломить мощь Германии и истощить ее запас людской силы. Считалось, что лишь наступление зимы помешало осуществить это на Сомме. Стратегическая неудача Аррасского наступления частично вытекала из обстановки, сложившейся после Соммы, отчасти же обязана неспособности старшего командования забыть непроизводительные методы действий, применявшиеся ими на Сомме.

Подробнее...

Сцена 2. Шедевр осадной войны — Мессин

7 июля 1917 года у Мессина произошел бой, воспринятый всеми как выдающееся военное достижение, и который сегодня, не в пример многим прикрашенным историей «шедеврам» войны 1914–1918 годов, все еще не потускнел. И сейчас мы признаем, что захват Мессинского хребта 2-й армией генерала Плюмера является почти единственной операцией, где в «осадной» войне действительно были применены осадные методы действий. Это была также одна из немногих атак (не считая атак конца 1918 года), где методы, примененные командованием, полностью соответствовали реальной обстановке.

Но если сегодня историческое значение этого боя лежит именно в соответствии методов его проведения сложившейся обстановке, то в свое время это было не так очевидно. Однако следует оценивать значение этого боя и как лекарства, укрепившего моральный дух союзников. Быть может, это явилось даже слишком сильным возбудителем для тех, кто непосредственно не руководил этой операцией — что привело к преувеличенным надеждам, возлагавшимся на последующие операции под Ипром, где условия были иными, иными были и методы действий.

Подробнее...

Сцена 3. Дорога к Пашендалю

31 июля началось то, что называется «Третьим Ипрским сражением». Для всего хода этого сражения и его исхода знаменательно то, что в общественном мнении оно получило имя Пашендальского. В действительности этим именем просто обозначалась последняя сцена самой мрачной драмы на протяжении всей британской военной истории. Хотя сражение это и называют третьим, строго говоря, оно было не сражением, а скорее целой кампанией — с боями, характерными для боев во Фландрии и вообще в Нидерландах.

Это сражение, как и германские предшественники этих боев в 1914 и 1915 годах, не привело ни к чему, кроме потерь. Оно было столь бесплодно по своим результатам, и в то же время так гнетуще и кошмарно по руководству, что слову «Пашендаль», обозначившему наступление 1917 года, суждено было, как Валхерен сто лет назад, стать синонимом военного поражения — названием, отмеченным в истории британской армии траурной каймой.

Подробнее...

Сцена 4. Танковый сюрприз под Камбрэ

19 ноября 1917 года германские войска, стоявшие перед Камбрэ, спокойно созерцали внешне обычный вид и сравнительное спокойствие позиции британцев. Они сравнивали свое благополучие и относительную безопасность в массивно укрепленных и благоустроенных окопах «позиции Гинденбурга» с несчастной долей своих товарищей, сражавшихся в изрытых снарядами, затопленных грязью ямах на фронте в районе Ипра. Они радовались не только неприступности своей знаменитой позиции, но и поздравляли друг друга с безумным упрямством англичан, которые, не поддаваясь никаким урокам горького опыта, так углубились в борьбу под Ипром, что можно было смело больше ничего не бояться: вряд ли до зимы здесь будет грозить опасность новой атаки.

20 ноября 381 танк, сопровождаемый сравнительно небольшим количеством пехоты, двинулся в предрассветных сумерках на изумленных германцев. Хотя бы из вежливости танки должны были предварительной бомбардировкой оповестить противника о своем скором приходе. Но этого не случилось.

Подробнее...

Сцена 5. Капоретто

В холодное, сырое и хмурое осеннее утро среди покрытых туманом вершин Юлийских Альп раздался грохот, и прежде чем последние отголоски его окончательно замерли, союзники и здесь потерпели серьезное поражение.

Первые слухи о бедствии — кстати сказать, совершенно не преувеличивавшие действительности, — как гром поразили союзников. Хотя неожиданными они не должны были быть для всех союзных лидеров операции, развивавшиеся ими в 1917 году на всех театрах войны, должны были приучить их к поражениям.

Год этот начался ожиданием верного успеха, который сулило широкое наступление. Оно должно было привести к полному разгрому Центральных держав. Хотя мираж быстрой победы постепенно померк перед очевидностью стойкого сопротивления врага и тяжестью понесенных потерь, все же общество было совершенно не подготовлено к резкой перемене ролей — переходу от наступления к обороне.

Подробнее...

Панорама — война в воздухе

Рассказать о боевых действиях авиации невозможно, так как она применялась как вспомогательное средство во всех операциях, оказывая на ход военных действий значительное влияние, но не придавая им какого-либо особого, присущего свойствам авиации стратегического оттенка. Все же краткий очерк эволюции действий авиации на войне может помочь дополнить стратегическую картину ее использования.

Военные постепенно и медленно признали ценность авиации. Ее сторонникам пришлось вести тяжелую борьбу, чтобы добиться признания авиации военными сферами. Пока итальянцы не использовали авиацию широко в 1911–1912 годах, действуя против турок в Триполитании, общая точка зрения военных кругов на нее была верно отображена комментарием генерала Фоша в обзоре «Circuit de l’Est»: «Это великолепный спорт, но для армии аэроплан ни к чему». Даже в 1914 году доля военной авиации была крайне мала, а применение ее — еще ограниченнее, чем на это рискнули пойти итальянцы за два года перед тем.

Подробнее...

1918 год — ПРОЛОМ

Середина мировой войны была в военном смысле борьбою тощего Геркулеса с мощным Цербером. Германский союз в численном отношении был слабее, но возглавлялся одной головой, тогда как Антанта была численно сильнее, но в руководстве ею участвовало слишком много голов. Учитывая свои исключительно высокие потери, распыление усилий и коллапс России, Антанта к концу 1917 года столкнулась с горьким фактом, что численное соотношение сил изменилось не в ее пользу, но при этом должно пройти много месяцев, пока ожидаемое появление новых американских дивизий вновь не изменит соотношение сил к лучшему. Сложившееся положение привело к единому командованию, но все же понадобилось несчастье, чтобы это единство командования действительно осуществилось.

На конференции в Рапалло в ноябре было решено создать Высший военный совет. Был определен его состав: руководящие министры союзников и их военные представители. Совет должен был постоянно заседать в Версале. Если основным недостатком такого решения было то, что оно просто превращало в официальный комитет существовавший до того неофициальный, то дальнейший изъян в нем был тот, что военные представители не обладали исполнительной властью.

Подробнее...

Сцена 1. Первый прорыв

В 4:30 утра 21 марта 1918 года внезапный грохот около 4000 германских орудий возвестил о надвигавшемся урагане, который по своему масштабу, вселяемому ужасу и силе разрушения не имел себе равных и превосходил все, встречавшееся до тех пор в Мировой войне.

К ночи поток германского наступления затопил 40 миль британского фронта. Неделю спустя он уже разлился на 40 миль вглубь. Германское наступление подкатилось к Амьену и уже захлестывало предместья этого города, а в последующие недели союзники чуть было не захлебнулись в волнах этого мощного наступления и едва не проиграли кампанию.

Эти недели вместе с неделями Марны 1914 года являются периодами двух величайших кризисов Мировой войны. В эти недели Германия была отчаянно близка к тому, чтобы вернуть потерянный ею блестящий шанс на победу, который она упустила в начале сентября 1914 года. А британскому народу события марта 1918 года казались даже страшнее событий 1914 года, так как опасность осознавалась теперь полнее, а ставка была значительно выше.

Подробнее...

Сцена 2. Прорыв во Фландрии

9 апреля 1918 года, в первую годовщину недолго длившейся попытки британцев прорваться сквозь застывший фронт позиционной войны в Артуа, германцы предприняли подобную же, но более успешную попытку на противоположном направлении. Это был второй эпизод гигантской наступательной кампании Людендорфа, начавшейся 21 марта. Вырвавшись у Нев-Шапеля, где три года назад британцы при первой своей попытке к прорыву могли продвинуться лишь на полмили, узкие струйки германской атаки смыли сопротивление португальцев и еще до полудня 9-го числа проникли вглубь более чем на 3 мили. Северный фланг прорыва (к счастью, не южный) постепенно стал размываться, а когда ударили свежие струи наступления, понемногу омывая фронт британцев, то поддались и другие участки.

Подробнее...

Сцена 3. Прорыв к Марне

Четыре британских дивизии, истомленных боями, «отдыхали» на спокойном участке фронта севернее реки Эн, между Реймсом и Суассоном, вдали от остальных английских войск. Дивизии эти были посланы на французский участок после изнурительных и напряженных боев у Лиса в обмен на французские подкрепления, которые перебрасывались на север, чтобы помочь британцам в последней стадии их отчаянной борьбы «с ножом у горла и припертыми спиной к стене». На спокойном участке реки Эн дивизии могли понемногу восстановить свои силы, одновременно охраняя линию фронта.

Но было слишком спокойно, чтобы верить этому. Справедливому беспокойству британских командиров, отчасти разделенному и их соседями-французами, высшее французское командование легкомысленно не придавало никакого значения. 25 мая командиры получили от французского главного штаба сообщение, гласившее: «Нет никаких указаний, по нашему мнению, что противник провел подготовку, которая позволит ему завтра перейти в атаку».

Подробнее...

Сцена 4. Вторая битва при Марне — июль 1918 года

Это историческое совпадение изумительно и в то же время странно, именно Марна стала высшей точкой прилива победоносного наступления германцев в 1914 году, а четыре года спустя ей суждено было оказаться последним рубежом их последнего наступления, после которого, как и в 1914 году, когда схлынули волны, начался решающий отлив.

15 июля 1918 года изрытая снарядами пустыня вокруг Реймса стала ареной последнего германского наступления на Западном фронте. Волна германских успехов была окончательно надломлена, и три дня спустя, под нажимом крупного контрудара союзников, начался откат. И хотя первый день операции был отмечен отчаянным усилием германцев вырвать победу, фактически это наступление ни в какой степени не стало решающим усилием и не преследовало тех решительных целей, которые общество приписывало ему в то время.

Подробнее...

Сцена 5. «Черный день» германской армии — 8 августа

8 августа 1918 года — день, все резче выступающий на горизонте истории. Если какое-либо событие кампании на Западе может считаться решающим, то честь эту надо приписать внезапности, проявившейся в этот день восточнее Амьен, а решающее значение этого события, помимо всего прочего, является лишним доказательством того, что на первом месте в военном искусстве стоит все-таки моральный элемент.

Хотя 8 августа являлось «славной победой» — наиболее блестящей победой, одержанной британской армией в Мировой войне и, что еще значительнее, победой, наиболее экономной — ни тактический, ни видимый стратегический эффект ее не был достаточен, чтобы объяснить все моральное впечатление, произведенное этим ударом на противника.

Подробнее...

Сцена 6. Разгром турецкой армии — Мегиддо

19 сентября 1918 года началась операция, которая одновременно была одной из наиболее быстрых решающих кампаний и представляла собой наиболее совершенное решающее сражение во всей истории Мировой войны. В течение нескольких дней турецкие армии в Палестине фактически перестали существовать.

Споры идут вокруг вопроса — следует ли смотреть на эту операцию как на отдельную кампанию, или же она представляет собой лишь сражение, дополненное преследованием? Дело в том, что операция эта началась в то время, когда имелось соприкосновение между сторонами; поэтому она как будто попадает в категорию сражений. Но операция была осуществлена главным образом стратегическими методами, причем непосредственно боевые столкновения играли в ней наименьшую роль. Данный факт привел к недооценке этой операция теми, кто признает лишь догмат Клаузевица, по которому победа оценивается пролитой за нее кровью, и твердо придерживается той точки зрения, что победе, которая не освящена и не омыта потоками крови, не следует уделять внимания.

Подробнее...

Сцена 7. Битва мечты — Сен-Миель

В течение четырех лет во фланг главной позиции французских армий на Западе был вбит клин глубиной в 16 миль. Это было наиболее заметной и наиболее безобразной отличительной чертой всего изломанного фронта, тянувшегося от границы Швейцарии до бельгийского побережья. Вдоль этой длинной волнистой линии фронта встречалось бесчисленное количество выступов разных размеров — но ни один из них не был так глубок и остр, как выступ, спускавшийся с высот Вевра к реке Маас у Сен-Миеля, где фронт выдавался даже за реку.

В течение всех этих лет клин этот досаждал Франции физически и морально, так как хотя сам по себе он не был удобен для нового германского наступления и не играл роль трамплина, все же легко мог стать опасным, если бы германцам удалось вбить новый клин по другую сторону Вердена. Еще хуже было то, что угроза эта подрывала любое будущее французское наступление в Лотарингию. Такое наступление — неважно, развиваемое ли от Вердена или от Нанси, — не только подвергалось опасности удара в тыл от Сен-Миеля, но его трудно было бы питать, так как выступ у Сен-Миеля угрожал железным дорогам от Парижа к Нанси и от Вердена к Нанси.

Подробнее...

Сцена 8. Кошмарная битва — Маас-Аргонны

Хотя Маас-Аргоннская операция по масштабу была крупнее атаки у Сен-Миеля, но значение ее оказалось меньшим. Стратегически и исторически эту операцию можно расценивать как приложение к незаконченной и частично ненаписанной истории Сен-Миеля.

Во-первых, цели, которых предполагалось достичь этим сражением, были скорее идеалистическими, чем реалистичными. Они базировались на мысли, что Арденны образуют непроницаемую стену, подпирающую фронт германцев во Франции, и если союзникам удастся достигнуть Арденн и перекрыть выходы из них к востоку и западу, то на этом участке они отрежут германские армии. Но непроходимость Арденн слишком преувеличивалась, причем особенно сильный упор на это делал Хейг в своих донесениях.

Подробнее...

ЭПИЛОГ

Ежегодно в день перемирия всплывают такие чувства и воспоминания, которые не появляются ни в один другой день года. Для тех, кто на себе испытал опыт этих четырех с половиной лет борьбы, воспоминания не располагают к повторению. Настроения же, при которых вспоминается этот день, подверглись за истекшее время значительным изменениям. В день самого перемирия вздох облегчения вырвался из всех грудей, и это было отличительной его чертой.

В первые годы верх брали два противоположных чувства: с одной стороны, сожаление о тех, кого вырвала из наших рядов война; с другой — торжество, правда, и тогда редко восторженное, но все же радостное чувство победы, чувство, что противник разбит. И эти настроения прошли.

Подробнее...

Поиск

Математика

Информатика

Физика

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru