Уроки Совы Филиновны

Костюмированный бал

Третья из обозначенных проблем – немотивированное присвоение экспертных статусов. Называть себя экспертом нынче актуально, престижно, модно. Но реальное соответствие – под большим вопросом. Экспертов всё больше, а профессионалов всё меньше.

Зачастую экспертократ, вопреки декларированным знаниям и компетенциям, оказывается… заурядным дилетантом. Эксперт-непрофессионал – новая норма современности, абсурдная в системе исходных понятий. Возникают и множатся квазиобразы: эксперт-любитель, эксперт-универсал, эксперт по экспертам…

Не менее типичный случай – делегирование экспертных полномочий не на основании компетентности специалиста в конкретном вопросе, а на основании внепрофессиональных факторов: известности, богатства, авторитета в какой-то иной сфере. Сегодня никого не удивляют политик в роли писателя, рок-музыкант, архитектор, «светская львица» в составе жюри литературной премии, фотомодель в амплуа ведущей интеллектуальной телепередачи, спортсмен на должности политического аналитика. Чтобы учить и лечить, ещё требуется хотя бы показать диплом, а судить и оценивать давно уже можно с любым дипломом или вовсе без него. Глянцевые журналы пестрят публикациями вроде «Пять автобиографий: выбор Николая Сванидзе» или «Пять книг о светской жизни: выбор Евгении Миловой».

…Профессора высказываются о театре, актёры о политике, поэты об экономической жизни страны, гинекологи об охране памятников старины, – мы словно попадаем на костюмированный бал.

Герман Гессе

«О писательской профессии», 1926

Герман Гессе прозревал эту тенденцию ещё чуть ли не сто лет назад. Но тогда она только намечалась, и было немало противоположных случаев. Один из самых ярких – отказ прославленного американского лётчика Чарльза Линдберга от предложения издателей за два миллиона долларов описать свои воздушные приключения. Сумма солидная, для 1927 года – вообще баснословная. Я лётчик, а не писатель – таков был аргумент человека, впервые в одиночку перелетевшего Атлантический океан. Много вы сейчас встретите людей, мыслящих подобным образом?

В ситуации утраты разделения общественных ролей, профессиональных обязанностей, социальных функций происходит ложное отождествление персоны и компетенции. «Я могу авторитетно судить обо всём, потому что я Вася Петров». Степень правоты начинает измеряться популярностью, медийностью, мельканием на публике. Узнаваемость человека становится (псевдо)гарантией истинности мнения. Синонимом слова «эксперт» становится само имя говорящего или пишущего. Персона подменяет компетенцию.

Типичный пример – Ксения Собчак как почётный председатель жюри премии «Национальный бестселлер-2011». К слову, в разные годы председателями этой премии были политик Ирина Хакамада, модельер Валентин Юдашкин, музыкант Сергей Шнуров, банкир Владимир Коган, актриса Александра Куликова. Грядет час, когда литературные критики начнут принимать госзаконы, управлять банками, шить одежду, сочинять музыку, сниматься в кино…

С этим связана ещё одна проблема – нивелирование понятий репутация и авторитет как базовых составляющих образа эксперта.

Репутация (лат. reputatio – счёт, исчисление) – сложившееся и закрепившееся мнение о человеке, его общественная оценка. Английское по происхождению, это слово (reputation) соответствует французскому реноме (гепоттее).

Авторитет (лат. auctoritas – суждение, совет, власть, образец) – признание способностей, умений, достижений человека, определяющее его общественную значимость и возможности социального влияния.

Репутация – количественная категория меры и масштаба доверия к личности некоей группы лиц. Авторитет – категория качественная, выражающая возможность человека воздействовать на поведение и мнения других людей.

Провозгласив устами Ролана Барта «смерть автора», постмодерн нивелировал и этимологически родственное понятие авторитета. Сейчас эксперту достаточно самого присутствия в публичном пространстве, статуса медийной персоны. Понятие авторитета заменилось понятиям «бойкое перо» и «говорящая голова».

Стоит копнуть чуть глубже в этимологию – открывается ещё один любопытный и значимый момент. Слова «автор» и «авторитет», в свою очередь, восходят к латинскому «auctor» – создатель, делатель и деятель. В русском языке ему соответствует «сочинитель», происходящее от «чин» – порядок, звание, достоинство. Значит, авторитет – это тот, кто обладает высоким статусом («чином») и совершает социально значимые акты, несёт культурную миссию, занимается преобразованием окружающей действительности.

Сейчас эта логико-семантическая цепочка разрушается самоприсвоением прав и самоделегированием полномочий. За научными терминами стоят очень простые и всем понятные действия. Заводишь профиль в соцсети, начинаешь вести персональный блог, регистрируешь свой интернет-видеоканал – и ты уже критик, колумнист, обозреватель.

Устанавливается формат автолегитимности любого высказывания – достаточно лишь его обнародования, публичной фиксации. При таком порядке институция экспертизы не то чтобы совсем отмирает, но становится отчасти фикцией. Продолжая существовать номинально и декларативно, экспертиза перестаёт существовать онтологически – то есть бытийно обнуляется, категориально утрачивается.

Наряду с авторитетом уничтожается и репутация – вторая составляющая образа эксперта. Анонимность интернета позволяет создавать и разрушать какие угодно репутации.

Но, может быть, я прям, а у судьи

Неправого в руках кривая мера,

И видит он в любом из ближних ложь,

Поскольку ближний на него похож!

Уильям Шекспир, сонет 121

Примерно с 2000 года складывается, а в 2006-м (с распространением социальных сетей) окончательно закрепляется понятие сетевая репутация, или е-репутация (англ. E-reputation) – обобщённое представление пользователей интернета о той или иной организации или личности, формируемое по результатам поисковых запросов и сетевым комментариям. Но, несмотря на кропотливое изучение е-репутации маркетологами, культурологами, социологами, психологами (ха-ха, очередными экспертами!), эффективно управлять интернет-имиджем и корректировать виртуальные идентичности в современных условиях фактически невозможно.

Web 2.0 стал последним гвоздём в гроб экспертизы: очередь к «свободному микрофону» рассосалась – все расселись за персональные компьютеры и уткнулись анфасами в сетевые профили. Интернет обеспечил право голоса людям любого возраста, рода занятий, уровня образования и тем самым открыл нелимитированное количество вакансий экспертов по всем вопросам. Нынче экспертом становится каждый объявивший себя экспертом.