Уроки Совы Филиновны

Возврат бурениных-авербахов

Вообразим себя персонажами известного фантастического рассказа Акутагавы Рюноскэ «Мензура Зоили», которые плывут на корабле в далёкую древнюю страну Зоилию… Начнём сразу с выдающихся случаев.

В качестве аперитива – несколько фрагментов рецензий члена жюри литературной премии «Национальный бестселлер», самой значимой в нашей стране наряду с «Большой книгой» и «Русским Букером».

До национального бестселлера этому тексту не дотянуться, – херня она и есть херня. ‹…› Говорят, что дети зачитываются. Ну а мы – не дети, а потому говорим: «Миша, отсосите!» (о книге Михаила Елизарова «Мультики»).

Форменное говно и к литературе никакого отношения не имеет. Автор, скрывающийся за этим псевдонимом, – провокатор, – и ссыт (о повести DJ Stalingrad «Исход»).

Тема ебли у Рубанова совсем не разработана, скорей всего, потому что он, наверно, какой-нибудь извращенец, и про человеческие отношения ничего не знает, а какой же это тогда национальный бестселлер? Фуфло полное (о романе Андрея Рубанова «Йод»).

Нет, какой, к чёртовой матери, изо всей этой лабуды выйдет национальный бестселлер? ‹…› Да в жопу таких претендентов на премию (о романе Всеволода Непогодина «Девять дней в мае»).

Впечатляет? А то! Причём забавно, что в одном из таких, с позволения сказать, отзывов этот, с позволения сказать, член жюри горько сокрушается: Твою мать! Этим коровам и в головы не приходит, что литература – это искусство, а не диванное рукоделье. Скромно заметим: литературная критика – тоже искусство, а не диванное рукоделье, а также не рукоблудие и не рукоприкладство.

Ну, это уж вы, матушка, дюже крепко загнули! – воскликнет иной впечатлительный читатель. Хорошо, извольте, вот вам основное блюдо – без хрена: подборка прямых оценочных суждений «лучшего критика года по версии двух журналов»:

«Бесцеремонным циником, пренебрегающим приличиями в печати» назвал его Иван Гончаров.

«Того, что проделал Буренин над умирающим Надсоном, не было ни разу во всей русской печати. Никто, в своё время читавший эти статьи, не может ни забыть, ни простить их», – считал Владимир Короленко.

Крапивин – венный недоросль; Прилепин и Аствацатуров – убогие; Лимонов – истероид с выраженными гебефренными нертами; «Библиотекарь» Елизарова – злобная истерика полуграмотного люмпена; «Укус ангела» Крусанова – высоковольтная, не-влезай-убьёт, бредятина; «Москва-ква-ква» Аксёнова – термоядерный маразм литературного аксакала; «Я – чеченец!» Садулаева – истерика семипудового мужика…

На закуску – не менее зубодробительная подборка от другого маститого российского критика: Гандельсман – пакостник, пошляк; Стругацкие – братья Дурацкие; Маканин – человеконенавистник; Найман – «овощ» в литературе, некондиционный стихотворец; у Арьева и Гордина извилина на двоих одна…

Словесный сифилис, как и было сказано. Цитируя такое, живо понимаешь, насколько сегодня актуально возмущение Николая Лескова: «Читаешь – и глазам своим не веришь, что это напечатано; думаешь – и не додумаешься, что за процесс происходил в голове человека, когда он всё это слагал, исправлял, читал в корректуре и знал, что это писанье его прочтут люди, знакомые с приличиями, с законами форм литературных произведений».

Подобная критика (язык не поворачивается назвать её литературной) выползает из грязных словесных подворотен, а разбор таких высказываний – как принудительное посещение общественного туалета, когда там прорывает канализацию. Оскорбитика опознается по запаху: словесные экскременты дурно пахнут!

Из приведённых примеров складывается собирательный образ критикана: этакий искушённый и умудрённый мэтр, которого настолько достали бездарные писатели и горе-поэты, что он, радея за судьбу Литературы, с высокого штиля перескакивает на площадную брань. Ему, якобы, доступны все языковые стратегии, но «деградация» писателей вынуждает к словесной агрессии.

Выходит, буренины-авербахи не возвращаются – они никуда и не девались, просто сейчас заметно увеличилась их плотность на квадратный метр культурного пространства, а злобность возросла в геометрической прогрессии. И напрасно такие псевдокритики воображают себя продолжателями Виссариона Белинского и Дмитрия Писарева, напрасно называют себя модным англицизмом траблмейкеры, если только не перевести его как «создатели мнимых проблем». Белинский говорил: «Умру на журнале и в гроб велю положить под голову книжку „Отечественных записок"». Много вы знаете нынешних критиков, способных повторить эти слова?

В рассказе «Мензура Зоили» изображается мифическая страна критиканов, в которой сначала жили одни лягушки, но богиня Афина-Паллада превратила их в людей. Читаешь гадости невымышленных зоилов – и невольно хочется попросить богиню вернуть жителей Зоили в их исходное состояние…