Уроки Совы Филиновны

Крестовая экспедиция 1202–1204 гг.: изменение направления

Когда в 1198 г. Иннокентий III взошел на папский престол, организация нового крестового похода с целью отвоевания утраченного в 1187 г. христианами Иерусалима стала едва ли не главной целью его политики. Уже 15 августа 1198 г. была издана булла Post miserabile, в которой папа напоминал о том, что «после плачевной утраты Иерусалимского региона (Post miserabile Hierosolymitana regionum excidium), после достойного слез поражения народа христианского» Святая Земля — «наследие христиан» — находится в руках неверных, а «Гроб Господень осквернен и обесславлен нечестивыми». Понтифик призывал христиан защитить свои святыни и отправиться в новый поход. Для успеха будущей экспедиции, как всегда, был необходим мир в Европе (о чем понтифики постоянно напоминали), и папа в своей булле призывал европейских государей кончить споры, нанесшие огромный вред еще делу экспедиции 1189–1192 гг., и обратить внимание на Восток.

Впервые в истории крестоносного движения понтифик обязал прелатов оказать поддержку походу, прислав воинов или собрав денежные средства, а также в соответствии с введенными им новшествами, о которых мы уже говорили, обещал отпущение грехов и прочие привилегии тем мирянам, кто снарядит воина в экспедицию или пожертвует чем-то из своего имущества ради общего дела. Проповедь похода вел приходской священник Фульк из Нейи, известный своим красноречием (его часто сравнивали с Петром Отшельником) — он жарко обличал типичные для этого времени нравы христианского общества — алчность, стяжательство — и воспевал очистительные функции крестового похода. Священник начал проповедовать прямо на рыцарском турнире в Шампани, прервав пламенной речью рыцарскую забаву. Фульк из Нейи добился своей цели — сотни баронов и рыцарей Шампани и Фландрии примкнули к крестоносной армии.

Как и в Первом крестовом походе, то были в основном сеньоры северной Франции, предводительствовал которыми граф Тибо III Шампанский. Хотя главной целью похода был Иерусалим, решено было сначала направить удар на Египет (Вавилонию), который к тому времени считался самым мощным оплотом мусульманского Востока. Потому участники этого похода оставляют традиционные пути крестоносцев в Святую Землю и решают переправиться через Средиземное море с помощью Венеции — с этой целью они посылают своих представителей в Светлейшую (Serenissima) республику для заключения договора. Дож Энрико Дандоло, 90-летний слепой правитель Венеции, требует за переправу через море неслыханную цену — 85 тысяч серебряных марок.

Весной 1202 г. крестоносцы в состоянии выплатить только сумму в 50 тысяч. И тогда дож вынуждает рыцарей приступить к штурму далматинского города Задара, с тем чтобы за счет награбленной добычи расплатиться с долгами. В ноябре 1203 г. город взят и разграблен. Иннокентий III реагирует на события весьма жестко: он требует продолжить путь к Иерусалиму и грозит крестоносцам отлучением от Церкви. В это время во главе баронов стоит уже не Тибо III Шампанский, скончавшийся в пути, а Бонифаций I Монферратский, тесно связанный через своих родственников с семьей Исаака II Ангела — византийского императора, только что свергнутого с престола и ослепленного его братом. — Алексеем III. Предводительство Бонифация Монферратского, близкого гибеллинам и норманнам, придает походу особое направление. Именно с маркграфом Монферратским и другими феодалами ведет переговоры чудом сбежавший из византийской столицы сын Исаака Ангела Алексей. Он слезно молит крестоносцев помочь вернуть престол его отцу и сулит им за это невероятно щедрое вознаграждение, обещая также подчинение греческой Церкви латинской. 17 июля 1203 г. крестоносцы в первый раз штурмуют Константинополь и восстанавливают на престоле Исаака II Ангела вместе сыном— Алексеем IV.

Однако Ангелы не имели возможности выполнить данные латинянам обещания. Терпение крестоносцев, ждущих награду за помощь грекам, таяло очень быстро, но едва ли не быстрее росло недовольство константинопольских жителей всевластием западных рыцарей. И вот в результате народного мятежа в начале 1204 г. отец и сын теряют престол, а византийский вельможа Алексей Дука, прозванный Мурзуфлом (букв, «насупленный»), ярый противник латинян, становится новым императором под именем Алексея V. Вскоре после этого Исаак II Ангел умирает в темнице, а его сына Мурзуфл приказывает задушить. Тем временем, не дождавшись уплаты за свою помощь, крестоносцы решают вознаградить себя сами — 14 апреля 1204 г. они вторично штурмуют византийскую столицу. Этот день стал роковым для Константинополя. «Царский город» был подвергнут беспощадному разгрому и грабежу. Захватив византийскую столицу, крестоносцы проявили по отношению к жителям невероятную жестокость, творя акты насилия и разбоя. Они также разграбили сказочные сокровища и богатства Константинополя, которые еще во времена Первого крестового похода вызывали у них зависть и восхищение. Очевидец событий, византийский историк Никита Хониат писал по этому поводу: «Итак, прекрасный город Константина, предмет всеобщих похвал и повсюдных разговоров, был истреблен огнем, унижен, разграблен и лишен всего имущества… бродяжническими западными племенами, большею частию мелкими и безвестными, двинувшимися против нас под благовидным предлогом небольшого уклонения от предпринятого будто бы пути на помощь Исааку Ангелу…» После разгрома Константинополя награбленные в столице реликвии потоком хлынули в Европу, где теперь почти в каждом феодальном владении появились частицы драгоценных святынь, похищенных в Византии.

Очень скоро слух о разграблении «царского города» дошел до Западной Европы. Гневно и резко отозвался на разгром Константинополя папа Иннокентий III. «Как теперь, — писал он в письме легату Петру, — привести греческую Церковь к церковному союзу и верности Святому Престолу, если она подверглась таким гонениям и испытала такие горести, что ныне она, и не без причины, ненавидит латинян пуще, чем псов». Понтифик осознал весь ужас содеянного участниками, но оказался неспособен предотвратить беду средствами церковной власти. На самом деле, армии крестоносцев обычно сопровождали папские легаты, но папам и их представителям каноническое право настрого запрещало брать в руки оружие и тем самым делало их зависимыми от мирских правителей, которые — и лишь они — могли осуществлять военное командование. Как только армия двинулась в путь, у папы было мало возможностей контролировать поход, и руководство крестоносной экспедиции могло ускользнуть из его рук.

Трагическая травестия крестового похода 1202–1204 гг. — красноречивое тому подтверждение. Впоследствии папа, смирившись с политическими итогами произошедших событий, извлек из создавшейся ситуации всю пользу для западной Церкви. Но нет сомнения, что этот поход стал, по словам понтифика, следствием «уклонения от пути», никак им не предвиденного, и что Иннокентий III отнюдь не обдумывал заранее план завоевания Константинополя и византийских земель.

Тем не менее стоит обратить внимание на то, как крестоносцы оправдывали военные действия против греков — своих собратьев по вере. Уже в 1203 г., когда поход сбился с пути, раздавались голоса рыцарей, которые ратовали за то, чтобы завоевать Византию. Высказываемые ими доводы передает участник событий хронист Робер де Клари: империя «не подвластна Святому Престолу», а император Константинополя «узурпировал трон, свергнув своего брата и ослепив его». Рассуждая таким образом, крестоносцы исходили из уже известных нам критериев справедливой войны, разработанных в теологии и каноническом праве. Один из их аргументов, как видим, заключался в том, что политические события, произошедшие в Константинополе, суть грех; усмотрев в этом злодеянии справедливое основание (causa justa) для решительных действий, латиняне считали себя вправе наказать греков, притом что оборонительный характер войны вовсе не был очевиден. По словам Робера де Клари, во время вторичного штурма Константинополя в апреле 1204 г. латинские священники «разъясняли пилигримам, что битва является законной, ибо греки — предатели и убийцы, и им чужда верность, ведь они убили своего законного сеньора, и они хуже евреев». Другой довод в пользу штурма заключался в том, что, по мнению крестоносцев, греки если и не еретики, то схизматики, не подчиняющиеся Апостольскому Престолу, а значит, «враги Господа» (вспомним, что борьбу с вероотступниками Третий Латеранский собор приравнял к войне против неверных в Святой Земле). Вот как участник событий Жоффруа де Виллардуэн передает слова священника, обращающегося к рыцарям: «Война с ними (греками) будет правильной и справедливой, и если вы намереваетесь землю сию завоевать и подчинить Риму, то будет вам от наместника апостола прощение…».

Действительно, всем участникам штурма было обещано отпущение грехов, а перед битвой воины исповедались и причащались. Так, опираясь на привычные представления о справедливой войне, крестоносцы пытались оправдать свои действия, хотя в теории решение о войне мог принять только папа. В крестовом походе 1202–1204 гг. рыцари преступили границы своей власти, и уже потому папа был отнюдь не на их стороне. Особенно его возмутило то обстоятельство, что священники освободили участвовавших во взятии Константинополя воинов от обета крестоносца и обязательств продолжить путь к Иерусалиму. Тем не менее теперь ему оставалось признать существующее положение дел. После взятия столицы на территории Византийской империи были образованы латинские государства точно так же, как это в свое время было сделано в Палестине после Первого крестового похода. Самым обширным из них стала Латинская империя, от которой зависели другие владения франков и венецианцев. На оставшихся не завоеванными крестоносцами византийских землях были созданы греческие государства, сильнейшим из которых стала Никейская империя. После всех этих изменений открывается и совершенно новое направление крестоносной деятельности: походы против греческих государств в защиту Латинской империи и других франкских владений, границы которых атакуют то болгары, то греки. Сам же папа Иннокентий III, вначале резко осудивший разгром Константинополя, затем стал поддерживать походы против византийцев, полагая, что крестовый поход в «Романию» (так в латинской Европе называли Византию) может быть промежуточным этапом на пути крестоносцев в Святую Землю. Понтифик также считал, что эти крестоносные экспедиции помогут привести византийцев к послушанию и подчинению Святому Престолу, что было частью давнишнего проекта папства, стремившегося к абсолютной гегемонии в средневековой Европе. В дальнейшем римские папы — Гонорий III, Григорий IX и др. — будут вербовать для походов против греков новых воинов и точно так же жаловать им духовные и светские привилегии и отпускать им грехи, как это было во время походов на Восток. Вот так парадоксальным образом военные походы против единоверцев были приравнены к крестовым походам в Святую Землю.